В 1946 году Валя Берестов после испытаний поступил в Московский Государственный университет на исторический факультет. Как он написал в своей автобиографии при поступлении в вуз: «В 1945 году во мне окончательно созрело решение поступить на исторический факультет МГУ. Окончив школу с серебряной медалью, я хочу получить широкое разностороннее образование, чтобы работать в области исторических наук[1]».

Выбор направления обучения, как он сам говорил, был связан с примером, который был у него в детстве перед глазами – его отец был преподавателем истории в школе сначала г.Мещовске, а затем г.Калуге. Дмитрий Матвеевич Берестов был для него образцом для подражания, об этом стихотворение Валентина Берестова «Образец»:

У старшего брата был звонкий отец,

Кумир городка, краевед и певец.

Ему, подражая и в этом, и в этом,

Историком сделался сын и поэтом.

У среднего брата был грустный отец,

Рыбак и от скуки казенный беглец.

Развел цветничок, огородик за домом.

Ему, подражая, сын стал агрономом.

У младшего брата был старый отец,

Мудрец, запредельного мира жилец.

Он книги искал, собирал и читал.

И сын в подражание книжником стал.

Так возраст и время меняли его,

Крутила эпоха отца моего.

И только в одном не менялся отец:

Для каждого сына он был образец.

Валентин попал в первый послевоенный набор в институте. Вместе с ним за партой оказались вчерашние фронтовики, например, будущий историк, археолог и этнограф Юрий Рапопорт[2], археолог и этнолог Геннадий Марков[3] и другие. Многие учившиеся на факультете в 1945—1952 годах впоследствии стали известными учёными и деятелями, как в истории, так и в других областях науки. Много было талантливых поэтов в этих стенах. В 1990-е годы был создан специальный сайт: «Поэзия Московского университета от Ломоносова до…» ( [4].

Исторический факультет МГУ в то время блистал такими учеными, как М. Н. Тихомиров, Н. М. Дружинин,  [5].

В 1939 г. в составе исторического факультета МГУ возникло структурное подразделение – кафедра археологии, инициатором создания и первым заведующим которой стал Артемий Владимирович Арциховский - выдающийся ученый, основатель и первый руководитель Новгородской археологической экспедиции (НАЭ) (начиная с 1932 года), воспитанник Московского университета, связавший с ним всю свою дальнейшую жизнь. Курс археологии стал обязательной составляющей частью высшего исторического образования. В настоящий момент руководителем НАЭ, с 1962 года является ученик Арциховского и однокашник Валентина Берестова, Валентин Лаврентьевич Янин. Преподавателями кафедры были такие известные специалисты, как профессор С.В.Киселев, доценты В.Д.Блаватский, М.В.Воеводский, Б.А.Рыбаков[6].

Каждый студент исторического факультета с приближением летнего сезона выезжал (и эта практика сохранилась до сегодняшних дней) на раскопки в археологические экспедиции. Первые поездки Вали в 1947 и 1948-х годах были связаны с Новгородской археологической экспедицией (НАЭ). Сохранились фотографии этих коллективов [7]. Великий Новгород, побывавший под оккупацией, предстал перед студентами в ужасающе разрушенном состоянии. Самая интересная находка этой экспедиции – берестяная грамота -  была еще впереди. Ее найдут только в 1951 году. У Берестова есть, пожалуй, единственное стихотворение, где лирический герой – город:

НОВГОРОДСКАЯ РАСПУТИЦА

На земли новгородские святые
Вступили орды лютого Батыя.
Князья сдались или погибли в сече.
От всей Руси осталось только вече.
И первым город вольницы Торжок
Степного льва остановил прыжок.
Но вышла непонятная история.
Совсем иное говорит История:
Мол, Новгород спасло, что как назло
В распутицу дороги развезло.
Разграбили бы Новгород, пожалуй.
Распутица монголам помешала.
Распутица держалась двести лет!
Гостям – привет, орде дороги нет.

1994

Другая кафедра – Кафедра этнографии (с 1992 года – кафедра этнологии) оказала на биографию В.Д.Берестова большее влияние. Она была создана также в 1939 году. Заведующим кафедрой с момента его создания по 1951 год – был член-корреспондент С.П.Толстов. Одновременно он руководил другой экспедицией - Хорезмийской археолого-этнографической экспедицией (ХАЭЭ). Валентин Берестов посвятил ему главу своих воспоминаний «Светлые силы» - «Шеф». Начиная с третьего курса, возможно, благодаря романтической истории [8], Валентин Берестов стал участником Хорезмийской археолого-этнографической экспедиции (ХАЭЭ) и более тридцати лет, каждый сезон он был в песках Средней Азии.

В студенческие годы Валя с удовольствием сочинял слова к песням, которые звучали у вечерних костров, собиравших уставших археологов, песни «Экстра», «Колчин» и множество песен, сочиненных для ХАЭЭ, были впоследствии собраны Ю.А.Рапопортом в целый сборник.

Изучение Хорезма нашло отражение, как в выпускной дипломной работе, посвященной живописи древнего Хорезма, так и в многочисленных повестях и рассказах об археологах, которые выходили отдельными книгами писателя: «Государыня пустыня»(1968), «Меч в золотых ножнах» (1964), «Каменные зерна» (1966), «Два огня» (1966), «Приключений не будет» (1962). Последняя была переведена на французский язык.

И еще в студенческие годы экспедиции пробудили поэтический талант, который Валентин вроде бы «зарыл в землю в буквальном смысле слова». Он стал сочинять стихи о своих поездках в экспедиции. Самое известное из них «Улыбка». Сборник с таким названием в будущем принесет ему всемирную известность. Эта книга, вышедшая в 1986 году, будет отмечена дипломом Международного Совета по детской и юношеской книге (IBBY).

Любовь к поэзии сопровождалась увлечением современной наукой. Основой своего научного мировоззрения Берестов избрал теорию ноосферы В. И. Вернадского и теорию коллектива Ю. В. Кно­розова[9].

К реализации своей юношеской мечты стать учителем истории он приблизился в 1951 году, когда окончил вуз. Ему была присвоена квалификация учителя истории средней школы. Но работать в качестве учителя в школе ему не пришлось, поэтическая лира очень скоро его переманила.

Когда готовился юбилейный сборник ХАЭЭ[10], товарищи предложили опубликовать Берестову небольшую поэтическую подборку в научном сборнике, посвященном памяти С.П.Толстова. Таким образом, в историю экспедиции Берестов вошел больше как менестрель и бытописатель. Хотя где-то в архиве экспедиции хранится его полевой дневник. Возможно, когда его опубликуют, Берестов откроется нам в ином свете.